Наталья Зубаревич: «Обвала не будет, а там посмотрим»

АПК – в чистом виде региональный бизнес: все фермы, сельхозугодья и многие пищевые производства находятся, как было принято говорить раньше, «на местах». Географическое расположение многое определяет в развитии агробизнеса, особенно в кризисные периоды – такие, как нынешний. О том, что может ждать агроотрасль в новых условиях, мы решили спросить у одного из ведущих в нашей стране специалистов по социально-экономическому развитию регионов, профессора геофака МГУ Наталью Зубаревич.

Легче всего кризис пройдут зерновые регионы, расположенные вблизи экспортной инфраструктуры, рассказала она Agrotrend.ru. А у агрохолдингов России выше спросовые риски, но и больше запас прочности, чем у средних и малых хозяйств.

– Говорят, что сельское хозяйство оказалось одной из самых устойчивых сфер экономики. АПК легче других отраслей пройдет кризис?

– Точных прогнозов сейчас не даст никто. Но, по всем ощущениям, регионам с развитым АПК в этот кризис будет несколько легче, они будут более устойчивы. Обвала в отрасли не будет точно, а дальше посмотрим.

– Каковы точки опоры, кто в отрасли окажется сильнее других?

– Это пока открытый вопрос, хотя и уже с немного понятными ответами. Самое экспортоориентированное – зерновое хозяйство, и санкций на его продукцию нет. Скорее всего, именно зерновые регионы пройдут этот кризис существенно мягче. А главный ущерб они будут получать не от внешних обстоятельств, а от политики государства. Все зависит от того, какой будет плавающая экспортная пошлина, будет ли квота на экспорт зерновых, не введут ли каких-то запретов. Очень многое зависит от регуляторных условий и от логистики – удастся ли застраховаться, зафрахтовать суда для перевозки зерна. Кроме того, проще будет регионам, приближенным к экспортной инфраструктуре.

– А кто в зоне риска?

– Хуже ситуация будет у внутренних регионов, то есть тех, кто удален от морских портов. Это зернопроизводящие регионы Южного Урала и Сибири. Например, Алтайский край сейчас вывозит [урожай] с трудом. В таких регионах основной риск в этом году – ограничения на перевозки по железной дороге и повышенные тарифы. И здесь важно, будет ли поддержка со стороны государства для компенсации издержек на логистику.

Вторая группа регионов АПК – не экспортеры зерна, а в основном производители кормов для животноводства. То есть те, кто использует зерно для российского производства мяса птицы, свинины. Продукция АПК в них имеет более высокий уровень переработки. Но чем выше технологический уровень, тем значительнее доля импортного оборудования, в том числе программного обеспечения, на птицефабриках и свинокомплексах.

– Как будет складываться ситуации в смежных с АПК отраслях, которые обеспечивают деятельность аграрного сектора?

– Вот тут много вопросов. Например, российское комбайностроение дает половину необходимой техники, хотя раньше давало еще меньше. Многое будет зависеть от того, пустят к нам китайцев или не пустят. Пока Минпромторг их не пускает, чтобы отечественные производители наращивали объемы. Но технологически АПК просядет, потому что Ростсельмаш – это, при всем уважении, не John Deerе, и все это прекрасно понимают.

Есть и другие уязвимые места в агросекторе. Например, непонятно, как будет поставляться инкубационное яйцо, как будут поставляться на следующий сельхозгод семена. Мы зависим от импорта по семенам картофеля, сахарной свеклы, подсолнечника – особенно крупные агрохолдинги. Компания Bayer – крупнейший [зарубежный] поставщик семян –  будут принимать решение позже.

– В итоге у крупных высокотехнологичных агропроектов сейчас больше рисков?

– У агрохолдингов намного больше, чем у фермерских хозяйств, ресурсов. Они стараются заменять программное обеспечение, развивать сельхозмашиностроение для самообеспечения. Чтобы весь технологический цикл был внутри себя, хотя это дороже. Еще одна проблема – крупные животноводческие агрохолдинги первыми столкнутся со снижением спроса. Насыщение рынка мясом птицы и свининой полное, а доходы населения будут снижаться. Продовольственная торговля начала сжиматься потихонечку – на 1-2%.  Гораздо сильнее спад непродовольственной торговли: на 15-17% в апреле-июле к тем же месяцам предыдущего года. Беднеющее население пока экономит на непродовольственных покупках.

При этом именно у агрохолдингов много западного оборудования. То есть ресурсов больше, но риски-то выше. Чем ты больше технологически продвинут, чем глубже вовлечен в глобальные технологические цепочки, тем быстрее проявятся последствия. Пока этого не произошло, но риск никуда не делся.

– А что будет с фермерскими хозяйствами?

– Во-первых, они устроены проще. Это в основном зерно и подсолнечник – самые прибыльные культуры. Значит, для фермерских хозяйств самые главные риски – это регуляторные функции государства. В последнее время оно интенсивно вводило ограничения. Лучше бы их было поменьше.

– Чего же тогда ждать от государства?

– Это вы у него спросите. Уровень бюджетной поддержки агросектора сокращается после пика 2015-2016 годов. В 2022 году субсидии регионам выросли на 52%, но четверть субсидий приходится на пособия малоимущим семьям с детьми от 7 до 16 лет, второй приоритет – дорожное строительство. Поддержка сельхозпроизводителей перестала быть приоритетом, это надо четко понимать. Так как есть другие, гораздо более высокие, риски.

Неопределенность высокая, но если государство не будет усиливать ограничения, то зерновые регионы пройдут кризис мягче, а вот в регионах с технологически продвинутыми предприятиями в агробизнесе перспективы менее понятны. Потому что снижение доходов населения давит на спрос, особенно на мясомолочную продукцию. Но при этом у агрохолдингов больше возможностей финансовой адаптации и выше качество менеджмента. Поэтому пока ждем, что будет дальше.

Источник фото: www.100biografiy.ru